Асбест. Жизнь и судьба. Родом из Кудельки
Предлагаем вниманию читателей книгу известного краеведа Л.Ф. Амосовой о зарождении Асбеста и судьбе первой учительницы города - Фаины Игнатьевны Аввакумовой.
Родом из Кудельки
В 2006 году 15 июня Музею Н.М. Аввакумова исполнится 30 лет. За эти годы собран богатейший материал о художнике: его рисунки, фотографии, документы, воспоминания тех, кто жил и работал рядом с ним. Музей — это своеобразный памятник замечательному человеку, дань уважения талантливому художнику-земляку и людям его поколения, построившим город и защитившим страну в годы Великой Отечественной войны.
Сегодня трудно представить город Асбест без музея Н.М. Аввакумова. Как о самом привычном юные экскурсоводы с гордостью говорят жителям и гостям города: «У нас в Музее», «На улице Н.М. Аввакумова», «В нашем Дворце имени знаменитого земляка». Да, они могут гордиться тем, что когда-то по улицам начинающего города стремительной походкой шагал неугомонный комсомолец Николай Аввакумов.
«Музей просто и естественно становится неотъемлемой частицей города Асбеста» — писала газета «Комсомольская правда» 19 ноября 1983 года. А.В. Луначарский называл музеи «памятной книгой человечества». Очень ценно, что страницы этой книги написаны при активном участии нескольких поколений юных асбестовцев и в этом огромная заслуга нашего музея.
В мир детства и юности Николая Аввакумова, которые прошли в Асбесте, я пыталась войти через воспоминания его сестры Галины Михайловны Геращенко, рассказы его сверстников: Владимира Абаскалова, Вениамина Соснина, Нины Калашниковой-Дуб- ленных, Василия Филимонова, Ольги Маненковой-Лобановой, тех, чье детство выпало на период двадцатых-тридцатых годов.
Я помню встречу в доме № 16 по улице Дзержинского с Таисией Ивановной Барминой в 1973 году, когда мы только еще начинали собирать материал об Аввакумовых. Она рассказала, что ее муж был прекрасным печником, а ее детей учила Фаина Игнатьевна. Однажды учительница пришла к ним в дом с просьбой посмотреть печь, которая сильно дымила. Константин Севастьянович охотно согласился, и, пока он клал печь, Николай лепил из этой же глины какие-то фигурки. С учительницы печник не взял денег за работу, но позднее Николай сделал несколько хороших копий с картин известных художников и подарил их Барминым. Приятно, что и сегодня правнуки печника бережно хранят их, как семейную реликвию.
Воспоминания о первых домашних концертах сестра художника Галина Михайловна сохранила в своем сердце до конца жизни. Об этом она рассказывала нам в музее во время приездов в Асбест из Ленинграда.
По вечерам из раскрытых окон дома Аввакумовых разносились музыка и пение. У дома под окнами останавливались прохожие и слушали. Николай играл на мандолине, младший брат Тося — на гитаре и все пели. За первые годы жизни, проведенные в Асбесте, Николай слышал много музыки, его любимыми инструментами стали скрипка, гитара и мандолина. Он знал множество песен, любил и очень хорошо пел, в том числе и классические оперные партии. Музыка для Николая Аввакумова была не только отдыхом, но и вдохновением. Очень любил весну, вставал рано утром и подолгу сидел у раскрытого окна, наблюдая за появлением первых зеленых листочков, слушая щебет птиц.
Альбомы с рисунками Николая Фаина Игнатьевна брала в школу на уроки как наглядное пособие, и, покидая навсегда город, раздала все учителям. Из письма одноклассницы Николая мы знаем, что в шестом классе все девочки завели дневники, куда записывали стихи, песни, частушки и на переменах, окружив юного художника, просили его что-нибудь нарисовать в альбом. Портретом Николай увлекался с восьми лет, но из ранних рисунков в музее находятся только его автопортрет и портрет брата Павла, нарисованный им в 1918 году. На одном из листов школьного альбома мы видим купол церкви Вознесения, сапожок каслинского литья, который стоял на столе Фаины Игнатьевны и служил ей карандашницей. К спектаклям, в которых принимали участие его родители, Николай писал афиши, участвовал в оформлении декораций.
Как и другим подросткам, Николаю рано довелось испытать тяжесть жизни на приисках. В 10 лет он остался за старшего в доме. Фаина Игнатьевна с утра до вечера работала, учила детишек, а вечером шла в казармы обучать их родителей грамоте. Чтобы прокормиться, держали корову. Когда начиналась сенокосная пора, долго спать не приходилось, вставали рано. Фаина Игнатьевна ласково приговаривала, поглаживая Николая по голове: «Коси коса, пока роса, иначе не будет сена у нашей Красавки». Николай любил сенокос. Толик был маленький, его-не брали с собой косить, но днем, когда комаров было поменьше, ходили переворачивать сено всей семьей и Николай нес малыша на плечах. По дороге пели. Возвращались с ягодами и огромным букетом полевых цветов. Маленький тут же засыпал, а Галя шла за коровой. Наносив воды и убрав в конюшне, убегал Николай с другом Петей Дубленных на Щучье озеро порыбачить. Вечером вся семья собиралась на веранде. Накрывали на стол и ужинали.
Сегодня трудно сказать, какой рисунок предопределил судьбу мальчика, предсказал его будущее — портрет организатора школы ФВО Аксенова или автопортрет. Но всем, кто в те двадцатые годы видел его рисунки, было ясно — этому одаренному мальчику надо учиться живописи. Трудно было Фаине Игнатьевне решиться отпустить тринадцатилетнего сына в Свердловское художественное училище, как настаивал Андрей Евдокимович Абаскалов, первый заметивший и развивавший талант мальчика. После смерти мужа, все чаще Фаина Игнатьевна находила Николая в доме напротив, у Абаскаловых. Здесь его любили. Пока Валентина Алексеевна накрывала на стол, Николай играл с их малышом, которому исполнился год. Он умело брал его на руки, носил по комнате, о чем-то разговаривал с ним. Еще бы, он вынянчил своих трех братьев и сестру. Андрей Евдокимович поражался, как ловко Николай справлялся с портретом годовалого ребенка, и радовался его таланту. Перекусив, учитель и ученик усаживались вместе за огромным двухтумбовым столом. Андрей Евдокимович доставал книги по искусству, папки, альбомы с картинами известных художников, обращал внимание любознательного мальчика на детали.
Часто по вечерам к Фаине Игнатьевне приходили друзья Николая, ее ученики Муза Сведберг и Евгений Ильин. Они всегда с интересом наблюдали, как он набрасывал карандашный портрет одного из них.
После окончания в Асбесте школы ФЗО, Николая ждала работа в карьере или на фабрике, как и всех асбестовских парней. Но не этот проторенный путь избрал Н. Аввакумов, которого неудержимо тянуло к искусству, к книгам, к художникам. Его скромность, пытливость, трудолюбие, талант вызывали уважение, и Н.И. Зеленое помог достать направление в Пермское художественное училише. Николай оправдал доверие земляков, окончив четырехгодичный курс за три года с отличием. На каникулы он всегда приезжал домой. Тогда у них вечерами собирались друзья: Павел Никитин, Николай Рубцов, Иван Кейль. Все с удовольствием рассматривали его студенческие альбомы с рисунками, спорили об искусстве, летом до утра бродили по берегу озера. Никто и не предполагал, что через несколько лет Николай Аввакумов станет гордостью асбестовцев. Пройдет немного времени, и асбестовцы увидят имя своего земляка на страницах газет «Всходы коммуны», «На смену!», «Магнитогорский рабочий». А с 1932 года во всесоюзной газете «Комсомольская правда» почти ежедневно печатались рисунки-репортажи, портреты героев дня, тружеников Урала и Казахстана, автором которых был наш земляк Николай Аввакумов. Началась война и он надел шинель солдата, с карандашом в руках прошел путь от Калинина до Вены, приближая час Победы. Теперь это была газета «Фронтовик».
Вихрем пронеслась короткая жизнь Н.М. Аввакумова. Он прожил всего 37 лет, но сделать успел очень много и внес огромный вклад в развитие советской графики — до него никто не рисовал индустриальный Урал. Он жил, трудился и воевал среди тех, кого рисовал, поэтому его рисунки, исполненные с высочайшим профессионализмом, подкупают искренностью и любовью к своим персонажам. Работы Н.М. Аввакумова вошли в золотой фонд советского графического искусства, публикуются в каталогах и участвуют в современных экспозициях художественных выставок, посвященных Великой Отечественной Войне и периоду индустриализации.
Н.М. Аввакумов навсегда вернулся в родной Асбест, его именем названы улица и Центр детского творчества.
За 30 лет юным аввакумовцам удалось пройти по дорогам жизни земляка не одну тысячу километров, написать не одну сотню писем, провести в музее огромное количество экскурсий и встреч. Художники и писатели, фронтовые друзья по Студии имени Грекова рассказывали ребятам об огромном таланте художника Николая Аввакумова, его кипучей энергии, работоспособности, душевной доброте. Эти рассказы были разными, но из них зримо возникал образ удивительного человека, художника, коммуниста, общественного деятеля, мужа и отца.
Продолжение следует.
Л. Амосова. Асбест. Жизнь и судьба. 2005 г.
Открытие мемориальной доски Н.М. Аввакумову на здании Дворца пионеров.
Почетные гости: Л.А. Дергач — заведующая ГорОНО,
А.И. Чечулин — автор книги «Н. Аввакумов»,
М.Б. Миниховская — инструктор ОР ГК КПСС,
А.А. Девятков — почетный краевед города. 1988
Родом из Кудельки
В 2006 году 15 июня Музею Н.М. Аввакумова исполнится 30 лет. За эти годы собран богатейший материал о художнике: его рисунки, фотографии, документы, воспоминания тех, кто жил и работал рядом с ним. Музей — это своеобразный памятник замечательному человеку, дань уважения талантливому художнику-земляку и людям его поколения, построившим город и защитившим страну в годы Великой Отечественной войны.
Сегодня трудно представить город Асбест без музея Н.М. Аввакумова. Как о самом привычном юные экскурсоводы с гордостью говорят жителям и гостям города: «У нас в Музее», «На улице Н.М. Аввакумова», «В нашем Дворце имени знаменитого земляка». Да, они могут гордиться тем, что когда-то по улицам начинающего города стремительной походкой шагал неугомонный комсомолец Николай Аввакумов.
«Музей просто и естественно становится неотъемлемой частицей города Асбеста» — писала газета «Комсомольская правда» 19 ноября 1983 года. А.В. Луначарский называл музеи «памятной книгой человечества». Очень ценно, что страницы этой книги написаны при активном участии нескольких поколений юных асбестовцев и в этом огромная заслуга нашего музея.
В мир детства и юности Николая Аввакумова, которые прошли в Асбесте, я пыталась войти через воспоминания его сестры Галины Михайловны Геращенко, рассказы его сверстников: Владимира Абаскалова, Вениамина Соснина, Нины Калашниковой-Дуб- ленных, Василия Филимонова, Ольги Маненковой-Лобановой, тех, чье детство выпало на период двадцатых-тридцатых годов.
Я помню встречу в доме № 16 по улице Дзержинского с Таисией Ивановной Барминой в 1973 году, когда мы только еще начинали собирать материал об Аввакумовых. Она рассказала, что ее муж был прекрасным печником, а ее детей учила Фаина Игнатьевна. Однажды учительница пришла к ним в дом с просьбой посмотреть печь, которая сильно дымила. Константин Севастьянович охотно согласился, и, пока он клал печь, Николай лепил из этой же глины какие-то фигурки. С учительницы печник не взял денег за работу, но позднее Николай сделал несколько хороших копий с картин известных художников и подарил их Барминым. Приятно, что и сегодня правнуки печника бережно хранят их, как семейную реликвию.
Воспоминания о первых домашних концертах сестра художника Галина Михайловна сохранила в своем сердце до конца жизни. Об этом она рассказывала нам в музее во время приездов в Асбест из Ленинграда.
По вечерам из раскрытых окон дома Аввакумовых разносились музыка и пение. У дома под окнами останавливались прохожие и слушали. Николай играл на мандолине, младший брат Тося — на гитаре и все пели. За первые годы жизни, проведенные в Асбесте, Николай слышал много музыки, его любимыми инструментами стали скрипка, гитара и мандолина. Он знал множество песен, любил и очень хорошо пел, в том числе и классические оперные партии. Музыка для Николая Аввакумова была не только отдыхом, но и вдохновением. Очень любил весну, вставал рано утром и подолгу сидел у раскрытого окна, наблюдая за появлением первых зеленых листочков, слушая щебет птиц.
Альбомы с рисунками Николая Фаина Игнатьевна брала в школу на уроки как наглядное пособие, и, покидая навсегда город, раздала все учителям. Из письма одноклассницы Николая мы знаем, что в шестом классе все девочки завели дневники, куда записывали стихи, песни, частушки и на переменах, окружив юного художника, просили его что-нибудь нарисовать в альбом. Портретом Николай увлекался с восьми лет, но из ранних рисунков в музее находятся только его автопортрет и портрет брата Павла, нарисованный им в 1918 году. На одном из листов школьного альбома мы видим купол церкви Вознесения, сапожок каслинского литья, который стоял на столе Фаины Игнатьевны и служил ей карандашницей. К спектаклям, в которых принимали участие его родители, Николай писал афиши, участвовал в оформлении декораций.
Как и другим подросткам, Николаю рано довелось испытать тяжесть жизни на приисках. В 10 лет он остался за старшего в доме. Фаина Игнатьевна с утра до вечера работала, учила детишек, а вечером шла в казармы обучать их родителей грамоте. Чтобы прокормиться, держали корову. Когда начиналась сенокосная пора, долго спать не приходилось, вставали рано. Фаина Игнатьевна ласково приговаривала, поглаживая Николая по голове: «Коси коса, пока роса, иначе не будет сена у нашей Красавки». Николай любил сенокос. Толик был маленький, его-не брали с собой косить, но днем, когда комаров было поменьше, ходили переворачивать сено всей семьей и Николай нес малыша на плечах. По дороге пели. Возвращались с ягодами и огромным букетом полевых цветов. Маленький тут же засыпал, а Галя шла за коровой. Наносив воды и убрав в конюшне, убегал Николай с другом Петей Дубленных на Щучье озеро порыбачить. Вечером вся семья собиралась на веранде. Накрывали на стол и ужинали.
Сегодня трудно сказать, какой рисунок предопределил судьбу мальчика, предсказал его будущее — портрет организатора школы ФВО Аксенова или автопортрет. Но всем, кто в те двадцатые годы видел его рисунки, было ясно — этому одаренному мальчику надо учиться живописи. Трудно было Фаине Игнатьевне решиться отпустить тринадцатилетнего сына в Свердловское художественное училище, как настаивал Андрей Евдокимович Абаскалов, первый заметивший и развивавший талант мальчика. После смерти мужа, все чаще Фаина Игнатьевна находила Николая в доме напротив, у Абаскаловых. Здесь его любили. Пока Валентина Алексеевна накрывала на стол, Николай играл с их малышом, которому исполнился год. Он умело брал его на руки, носил по комнате, о чем-то разговаривал с ним. Еще бы, он вынянчил своих трех братьев и сестру. Андрей Евдокимович поражался, как ловко Николай справлялся с портретом годовалого ребенка, и радовался его таланту. Перекусив, учитель и ученик усаживались вместе за огромным двухтумбовым столом. Андрей Евдокимович доставал книги по искусству, папки, альбомы с картинами известных художников, обращал внимание любознательного мальчика на детали.
Часто по вечерам к Фаине Игнатьевне приходили друзья Николая, ее ученики Муза Сведберг и Евгений Ильин. Они всегда с интересом наблюдали, как он набрасывал карандашный портрет одного из них.
После окончания в Асбесте школы ФЗО, Николая ждала работа в карьере или на фабрике, как и всех асбестовских парней. Но не этот проторенный путь избрал Н. Аввакумов, которого неудержимо тянуло к искусству, к книгам, к художникам. Его скромность, пытливость, трудолюбие, талант вызывали уважение, и Н.И. Зеленое помог достать направление в Пермское художественное училише. Николай оправдал доверие земляков, окончив четырехгодичный курс за три года с отличием. На каникулы он всегда приезжал домой. Тогда у них вечерами собирались друзья: Павел Никитин, Николай Рубцов, Иван Кейль. Все с удовольствием рассматривали его студенческие альбомы с рисунками, спорили об искусстве, летом до утра бродили по берегу озера. Никто и не предполагал, что через несколько лет Николай Аввакумов станет гордостью асбестовцев. Пройдет немного времени, и асбестовцы увидят имя своего земляка на страницах газет «Всходы коммуны», «На смену!», «Магнитогорский рабочий». А с 1932 года во всесоюзной газете «Комсомольская правда» почти ежедневно печатались рисунки-репортажи, портреты героев дня, тружеников Урала и Казахстана, автором которых был наш земляк Николай Аввакумов. Началась война и он надел шинель солдата, с карандашом в руках прошел путь от Калинина до Вены, приближая час Победы. Теперь это была газета «Фронтовик».
Вихрем пронеслась короткая жизнь Н.М. Аввакумова. Он прожил всего 37 лет, но сделать успел очень много и внес огромный вклад в развитие советской графики — до него никто не рисовал индустриальный Урал. Он жил, трудился и воевал среди тех, кого рисовал, поэтому его рисунки, исполненные с высочайшим профессионализмом, подкупают искренностью и любовью к своим персонажам. Работы Н.М. Аввакумова вошли в золотой фонд советского графического искусства, публикуются в каталогах и участвуют в современных экспозициях художественных выставок, посвященных Великой Отечественной Войне и периоду индустриализации.
Н.М. Аввакумов навсегда вернулся в родной Асбест, его именем названы улица и Центр детского творчества.
За 30 лет юным аввакумовцам удалось пройти по дорогам жизни земляка не одну тысячу километров, написать не одну сотню писем, провести в музее огромное количество экскурсий и встреч. Художники и писатели, фронтовые друзья по Студии имени Грекова рассказывали ребятам об огромном таланте художника Николая Аввакумова, его кипучей энергии, работоспособности, душевной доброте. Эти рассказы были разными, но из них зримо возникал образ удивительного человека, художника, коммуниста, общественного деятеля, мужа и отца.
Продолжение следует.
Л. Амосова. Асбест. Жизнь и судьба. 2005 г.
Открытие мемориальной доски Н.М. Аввакумову на здании Дворца пионеров.
Почетные гости: Л.А. Дергач — заведующая ГорОНО,
А.И. Чечулин — автор книги «Н. Аввакумов»,
М.Б. Миниховская — инструктор ОР ГК КПСС,
А.А. Девятков — почетный краевед города. 1988