Ваххабизм "выходит на режим самоокупаемости": В России сложилась уникально-опасная ситуация - политолог
В России ваххабизм "выходит на режим самоокупаемости". Сложилась уникально-опасная ситуация в северокавказских регионах - бесконтрольная миграция и коррупция, при которых идеология радикализма процветает, неоправданно умалчиваются высшими чинами. Теперь террористами становятся не бедные и отчаявшиеся люди, а те, кто имеет высшее образование и деньги.
На сайте РБК опубликовали интересный репортаж из дагестанского села Сергокала, где родились террористы, причастные к инцидентам в Дербенте и Махачкале. Статья содержит множество увлекательных деталей и данных, но особенно занимательными оказались высказывания исламоведа Ахмета Ярлыкапова, который обратил внимание на изменение социального профиля последователей ваххабизма. Такое мнение в Теlegram-канале высказал политолог Илья Ухов.
Эксперт отмечает, что к радикализму склоняются не обязательно бедные и отчаявшиеся люди. Это происходит не из-за финансовых проблем, а, скорее, из-за увеличения информационной доступности и воздействия салафитских проповедников. В терроризм вовлекаются люди с высшим образованием, способные позволить себе поездки за рубеж, например, в Турцию или арабские страны. Многие из них имеют успешный бизнес или используют подпольные экономические сети для улучшения своих финансовых возможностей.
Важно понимать, что неконтролируемая миграция и коррупция в некоторых регионах Северного Кавказа создают опасную ситуацию. Идеология ваххабизма в России становится самоокупаемой. Теперь не нужно перевозить "чёрные наличные" для салафитских проповедников или организации терактов - всё это доступно на месте. Так же, на месте, формируется радикальная салафитская идеология, которая, как отметил председатель комитета Совета Федерации по конституционному законодательству Андрей Клишас, предполагает, что чужие этносы будут жить не с коренными народами, а "вместо них".
Не только идеология, но и силовая составляющая ваххабитов распространяется в различных сферах, включая подпольные клубы и мигрантские гетто. Примеры из Центральной Азии показывают, что салафиты могут даже проникать в высшие руководящие должности в силовых структурах, как это произошло с командиром таджикского ОМОНа, который стал военным руководителем ИГИЛ*. В России также существует риск подобных случаев, особенно учитывая этническую аффилированность некоторых силовых подразделений. Кроме того, "тюремные джамааты" представляют серьёзную угрозу, как видно по случаю захвата сотрудников ФСИН в ростовском СИЗО. Эти группировки способны планировать и координировать действия даже из тюремных стен, а это уже о многом говорит.
В заключение важно отметить параллели между ваххабитской идеологией и ранним революционным марксизмом. Обе идеологии используют идеалы справедливости и универсализма, а также привлекают представителей средних слоёв общества и бизнеса. Они, в числе прочего, управляют массами приверженцев, хотя в случае салафизма это чаще связано с мигрантами и религиозными общинами. Для противодействия этой угрозе необходимо работать над ликвидацией основных факторов поддержки и предпосылок, указанных выше, подытожил Илья Ухов.
* "Исламское государство" (ИГИЛ) - террористическая организация, деятельность которой в России запрещена.