Альберт Токаев: «Главное для меня в фотографиях тех времен – это то, что удалось отразить состояние людей, показать их настоящие чувства»

МАХАЧКАЛА, 25 июля – РИА «Дагестан». Многим махачкалинцам, а в особенности фотографам, имя Альберта Токаева знакомо не понаслышке, профессиональный фотограф и байкер, который автостопом исколесил весь мир, делая по-настоящему живые фото.

С началом второй чеченской войны в августе 1999 года Альберт Токаев в качестве военного фотокорреспондента отработал во многих горячих точках: в первую чеченскую кампанию и Дагестане: Новолакском и Буйнакском районах.

К юбилейной дате – 25-летию разгрома международных бандформирований в Дагестане – фотокорреспондент поделился своими воспоминаниями о событиях 1999-го года.

– Какой была Ваша жизнь на момент тех страшных событий? Кем Вы работали?

– У меня было всё хорошо, я работал фотографом в фотостудии Дома быта в Махачкале. В то время я, кстати, готовился выезжать за границу, был август все-таки, хотелось в отпуск, у меня как раз была открыта виза в Италию. Но вскоре началась война, и знаете, во мне что-то «перевернулось», я понял, что могу там пригодиться.

Меня никто никуда не звал, это была исключительно моя инициатива. Знаете, тогда было такое модное слово – стрингер, кем я и являлся. То есть ты не представляешь никакое конкретное агентство, но при этом едешь в горячую точку, делаешь снимки – и тебе за это платят. Помню, как я поехал на своей машине (ВАЗ-2105) в село Карамахи. С этого всё и началось.

– Был ли у Вас до этого опыт работы в горячих точках?

– Как такового опыта работы в горячих точках не было, но был опыт жизненный, поскольку я сам родился в Грозном, и жил там до начала первой чеченской войны (1994 год).

Я привык, что всегда вокруг были люди с оружием в руках. Это наложило на меня свой отпечаток, боязни какой-либо у меня не было вообще, выстрелы я и без этого слышал каждый день.

– Как в зоне боевых действий относились к фотографам сами военные, работники правоохранительных органов или же простые люди?

– Относились немного настороженно, все-таки человек с фотоаппаратом ходит вокруг, у многих это вызывало вопросы.

Все знали, что была необходима соответствующая аккредитация, а получить ее было непросто. В этом плане мне помог один человек. Поскольку я заканчивал Львовское военно-политическое училище, сам руководитель пресс-службы по Северо-Кавказскому военному округу Геннадий Алехин тоже был выпускником этого училища. То есть мы давно были знакомы, и он без проблем отправлял меня на самолетах, я летал в разные места и даже с генералом Трошевым (Геннадий Трошев с 1995 по 2002 год командовал войсками в ходе боевых действий в Чечне и Дагестане) в Чечню и много куда, благодаря ему.

То, что касается ребят в окопах, то к нам, к журналистам, они относились с добротой, по-товарищески, я часто их вспоминаю.

Был случай, когда возвращался из села Новолакское и, проезжая мимо, увидел вокруг Хасавюрта, как милиционеры соорудили бетонный блокпост. Не снимал их «втихую» и не планировал, а подошел, чтобы спросить разрешение на сьемку, тут же меня на моей же машине отвезли в райотдел, но все закончилось благополучно, и я вернулся в Махачкалу.

– Самый запоминающийся эпизод тех событий?

– Помню, как по приезде в Карамахи мы лежали вместе с бойцами в окопах, всё было довольно сложно, там я и встретился с Хаджимурадом Зургаловым по прозвищу «Борода», с нами был еще один корреспондент, мы делали фото втроем. Когда у нас заканчивалась пленка, мы поочередно шли к моей машине, где лежал еще запас пленки.

И вот настала очередь того корреспондента, а было это, естественно, опасной затеей, ну он, конечно, стушевался. В итоге пополз к машине Хаджимурад и, используя мою машину, он решил заехать в самый эпицентр событий, там было вообще «горячо». Я тем временем сижу и смотрю, как мимо проезжает моя машина. Но я его понимаю, там ведь было что поснимать, тогда подорвали машину-систему залпового огня и ракеты летели оттуда. Через час он вернулся, а мы без пленки и мы, конечно, упустили некоторые ценные кадры.

– Отразилась ли работа в период чеченских войн на Вашей дальнейшей карьере фотографа? Какой урок Вы вынесли из тех событий?

– Это был колоссальный, новый опыт для меня.

Дело в том, что, когда ты работаешь от агентства или же издания, ты представляешь только официальную сторону и тебя на 100 процентов ни в какую горячую точку не отправят, они ведь несут ответственность за твою жизнь и будут тебя «таскать» по безопасным местам. А когда ты свободен от всего этого, то ты можешь забрести куда угодно и поснимать всё, что угодно.

Главное в фотографиях тех времен для меня – это то, что удалось отразить состояние тех людей, показать их чувства и тот ужас, который они испытывают, будь то женщина, стоящая на руинах собственного, разрушенного снарядом дома, или же солдаты, которые только что потеряли своего боевого товарища.

Я вынес для себя, что профессия фотографа на войне очень важна. Говоря о карьере, это никак не отразилось, я вернулся в Махачкалу и продолжил работать в своем Доме быта, и с тех пор стал более активно относиться к общественным событиям.

– Какое бы напутствие дали молодому поколению фотографов-журналистов?

– Снимать всегда, снимать везде, снимать безостановочно.

Сейчас все снимают на телефоны, они тоже неплохо фотографируют, но работа профессионального фотографа с фотоаппаратом всегда будет нужна для серьезных изданий.