В мире все по плану – пятилетнему, советскому…
Становление и развитие экономической системы СССР было напрямую связано с государственным планированием на основе пятилетнего цикла. Советский опыт в этой сфере востребован многими странами. Начало государственному пятилетнему планированию положено на IV Всесоюзном съезде Советов, проходившем в Москве с 18 по 26 апреля 1927 года.
Более половины государств мира, по данным ЮНТКАД И ЮНИДО (2015–2016), применяют индикативное (прогнозно-рекомендательное) или директивное планирование социально-экономического развития, основанное на пятилетнем принципе. Из республик бывшего СССР это, например, Белоруссия и Азербайджан. Эффект именно такого подхода к экономике проявляется прежде всего в том, что обе страны лидируют на постсоветском пространстве по темпам экономического роста, особенно промышленного. Современная Россия от уникального наследия добровольно отреклась.
Предтечей планового измерения экономики стал IV Всесоюзный съезд Советов. В докладе тогдашнего главы Совнаркома Алексея Рыкова подробно освещались итоги развития страны в 1924–1926 годах. Отмечалось, что в связи с преодолением последствий гражданской войны и разрухи начала 20-х требуется системный подход к определению общегосударственных хозяйственных приоритетов и сроков их реализации. Динамику индустриализационного тренда определяют планы, рассчитанные на один-два года, и этот подход целесообразно распространить на все отрасли, резюмировал докладчик.
Но Валериан Куйбышев, председатель Высшего совета народного хозяйства СССР (ВСНХ), выступавший следом, предложил долгосрочный – минимум пятилетний «шаг» экономического планирования. Это связывалось со средним производственным циклом в большинстве отраслей промышленности и в энергетике. Куйбышев также обращал внимание на то, что разработка и реализация проектов по новым видам продукции занимают, как показывает зарубежный опыт, пять-шесть лет. По расчетам, два-три года требуются на сбор, обобщение и анализ социально-экономической информации. Еще примерно два года уйдет непосредственно на разработку плана. Постепенная стабилизация социально-экономической ситуации в СССР – дополнительный фактор в пользу подготовки системных пятилетних программ развития народного хозяйства.
Эти предложения поддержали большинство участников съезда, в том числе почти все коллеги Куйбышева в руководстве ВСНХ и президиуме ВЦИК: Г. К. Орджоникидзе, В. М. Молотов, Г. М. Кржижановский, М. И. Калинин, Р. Э. Классон, руководители правительств большинства союзных республик. По мнению Молотова, пятилетний план в наибольшей мере отвечает задачам развития советской промышленности, будучи основанным на экономико-технологических циклах в различных отраслях. А двух- или трехлетние планы могут породить хаос в хозяйственной деятельности, тем более что за эти сроки трудно согласовать их проекты и при масштабе страны своевременно довести директивы до конкретных отраслей, регионов, предприятий. Орджоникидзе (будущий нарком тяжелой промышленности) подтвердил целесообразность именно пятилетнего подхода на примере черной металлургии и машиностроения, где производственно-технологические циклы в подавляющем большинстве составляют минимум четыре года.
Высшее руководство страны одобрило инициативу. И в постановлении по докладу Куйбышева съезд поручил Госплану при Совнаркоме СССР, учрежденному еще в 1921 году, в кратчайший срок выработать первый пятилетний план развития народного хозяйства страны.
До IV съезда Советов государственные социально-экономические планы верстались, повторим, на год-два. Это было связано с тем, что до конца 20-х существовали не только госпредприятия, но и частные конторы, кооперативы. Они хозяйствовали вне системы общего планирования, что приводило к диспропорциям в темпах и характере развития большинства отраслей. Последующее огосударствление экономики позволяло включить почти все секторы в систему централизованного управления и соответственно планирования на более длительный срок.
Напомним в этой связи, что до конца 20-х существовала директивная категория «хозяйственный год». Он не совпадал с календарным, поскольку начинался 1 октября и заканчивался 30 сентября. Но годовой или двухлетний срок, как отмечалось на упомянутом съезде Советов, очень мал для географических и технологических масштабов СССР. Построить предприятие хотя бы средней мощности за это время невозможно. Да и цикл высоких урожаев (как и недородов) равен опять же четырем-пяти годам.
Первый пятилетний план (на 1928/29–1932/33 годы) составили в двух вариантах: «Отправной» и «Оптимальный» – с 15–20-процентной разницей в показателях. Но в январе 1929-го руководство страны, понимая необходимость ускоренной индустриализации, постановило выполнять по максимуму. «Оптимальный» вариант в трех томах (1700 страниц) был окончательно утвержден V съездом Советов в мае 1929 года.
Но вскоре выявились порочные стороны «рекордных» показателей: несбалансированное развитие отраслей и предприятий, недостаточная информационная база для планирования и, пожалуй, главное – невозможность быстрой отладки внутри- и межотраслевых связей. По завершении первой пятилетки было официально объявлено, что она выполнена за четыре года и три месяца. Но в действительности многое шло с отставанием: прежде всего выплавка стали и цветных металлов, добыча нефти, производство тракторов, вагонов, автомобилей. Задерживалось строительство предприятий лесоперерабатывающей, пищевой и других отраслей. Нецелесообразность форсированных показателей была учтена при подготовке новых пятилетних планов.
Так или иначе, но именно они выдвинули СССР в число индустриальных лидеров. При этом, как показала советская практика, далеко не все в экономике и социальной сфере поддается директивному планированию, тем более при изменчивости внешней конъюнктуры, при финансовых и других «непредвиденностях». Но в целом системный, а точнее пятилетний принцип доказал свою продуктивность.
Рекомендательно-прогнозное (индикативное) планирование с успехом и не первый год используется в Индии, КНР, Бразилии, Венесуэле, ЮАР, Южной Корее, странах Скандинавии и Юго-Восточной Азии. А также в Белоруссии и Туркмении, Казахстане и Узбекистане, Израиле и Пакистане. Как и в Японии, Канаде, Австралии и Новой Зеландии, малых государствах Европы, в большинстве членов ОПЕК, включая Иран и Саудовскую Аравию…
Поясним, что индикативное планирование основано прежде всего на данных национального межотраслевого баланса (МОБ) и на рассчитанном по формуле МОБ прогнозе спроса-предложения на мировом рынке. Причем опыт пятилетнего планирования в СССР (директивного) и Югославии (индикативного) ныне совмещается в ряде упомянутых стран. И социально-экономическая ситуация в них куда лучше, чем там, где главенствует неолиберальная модель (типа рынок все сам отрегулирует).
Глава Тайваня Чан Кайши в конце 40-х годов прямо призывал использовать опыт СССР: «Давайте присмотримся к планомерному развитию советской промышленности, когда за короткий период эта страна поэтапно превращалась в индустриальную. Благодаря четкому планированию всех компонентов промышленного развития». Тайвань, а за ним Южная Корея, Сингапур пошли этим путем, в итоге став «азиатскими драконами».
Смежный пример – Саудовская Аравия, которая не очень-то в отличие от России опасается падения мировых цен на нефть. Ибо в стержневых отраслях страны, остающихся государственными: перерабатывающей, пищевой, химической, трубопроводном и железнодорожном транспорте, жилищном строительстве, применяется с некоторыми модификациями советская система планирования. А например, в Японии «государственное управление экономического планирования» при правительстве существует с 1937 года.
Альберт Эйнштейн, комментируя итоги восстановления экономики регионов СССР, пострадавших от фашистской оккупации, пророчествовал в 1948 году: «Когда-нибудь наступит день, когда все нации будут благодарны России за то, что она, несмотря на величайшие трудности, продемонстрировала практическую осуществимость планового хозяйства».
Франклин Рузвельт не скрывал, что США для преодоления Великой депрессии воспользовались опытом СССР в части государственного регулирования экономики. С 1939 года под патронатом администрации президента там стали создаваться крупные организации по долгосрочному и стратегическому планированию (по штатам, отраслям, внешней торговле и капиталовложениям). Хотя к 80-м годам оно трансформировалось главным образом в прогнозные модели – в силу мировоззренческого господства неолибералов с их концепцией абсолютно свободного рынка. Но многие крупные американские корпорации, по масштабам деятельности превосходившие советские отраслевые министерства, в 30–70-е годы осуществляли внутрикорпоративное планирование в основном директивными методами. Они применяются и сегодня.
Весьма примечательно мнение известного социолога Александра Зиновьева: «Критиковали СССР за плановую экономику. А теперь даже антикоммунисты признают, что плановости в западной экономике фактически даже больше, чем было в СССР».
Кстати, американский экономист Джон Кеннет Гэлбрейт (1908–2006) буквально заклинал российских «реформаторов»: «Только не трогайте Госплан!». Не послушали…