Экс-глава «Орловской нивы» Судоргин: «Деньги заменили совесть, но это не тот хребет, на котором можно строить»
10 марта – 85 лет одному из самых обсуждаемых в своё время руководителей на Орловщине – Анатолию Сергеевичу Судоргину. Его исключали из КПСС, восстанавливали, заводили против него уголовные дела, а потом извинялись, ругали, а потом награждали. Человек с непростым характером, жёсткий, порой излишне, дотошный и придирчивый, он 30 лет назад возглавил самый крупный агрохолдинг, который когда-либо был и вряд ли теперь уже будет в Орловской области, – «Орловскую ниву» и вписал своё имя в историю местного сельского хозяйства.
Придя в редакцию ОрелТаймс, он сказал просто: «Я хотел бы подвести итог своего жизненного длинного пути. Можно?». Молодые сотрудники, знающие историю страны и Орловщины только по учебникам, посмотрели непонимающе. А те, кто постарше, почти хором сказали: «Да!». Разговор оказался не коротким.
Бедно и голодно
– Такие, как я, – дети войны. Семья встретила Великую Отечественную в одной из прибалтийских стран – отец был кадровым военным. Но сами мы с Тамбовщины. С началом войны маму и меня, двухлетнего, как семью военного посадили в машину и вывезли. Два месяца мы ехали-шли на Тамбовщину. Пережили не одну бомбёжку, голод и холод. Дошли. А дома-то и нет. В своё время дед мой был хорошим кузнецом, жили в достатке. Но с победой большевиков комитет бедноты отобрал всё, оставив большую семью (у дедушки было 6 дочерей и сын) фактически без ничего. Когда во время войны мы пришли в свою Козьмодемьяновку, то жили в крытой соломой избёнке без света, да и та была не наша – её нам уступил двоюродный мамин брат, который стал председателем колхоза и построил себе новый дом.
Помню 1946 год. К соседям возвращались с фронтов отцы, мужья и братья. При медалях и орденах. Одежды тогда особо не было, и потому многие ходили, не снимая гимнастёрок с наградами… А мой отец к нам не вернулся – завёл новую семью…
Помню стакан молока с куском белого хлеба, который мне однажды дала двоюродная бабушка Маша. Вкус того хлеба остался навсегда…
Жили тяжело. Бедно и голодно. Мать не работала – болела. То есть денег не было совсем, а за трудодни платили продуктами: один трудодень – 250 граммов зерна, например. Чтобы выжить, я стал рано работать, с 12 лет. Глину возил, сено, пахал на волах. Несладкое было детство.
Первые три класса окончил в селе, потом – семилетку, за 15 км ходил в среднюю школу. Расстояние большое, так что уходил из дома рано утром в понедельник, жил вместе с ребятами в съёмном жилье, а возвращался поздно вечером в воскресенье. Мама насыпала мне на неделю 5 стаканов пшена, наливала поллитра подсолнечного масла и давала 50 копеек на хлеб. Такой была середина 50-х в нашей стране! Для понимания современной молодёжи: в это же время в Америке гремел джаз, рок-н-ролл и завораживала Мэрилин Монро… А нам надо было выжить.
Моя мама, наверное, окончила лишь один класс школы и считала, что хорошая жизнь может быть только у тех, кто имеет образование. Поэтому она всегда настаивала на том, чтобы я учился. Десятилетку я окончил с хорошими оценками, хоть и проводил много времени на пшене да на огороде в 40 соток, который приходилось практически вручную обрабатывать, и в конюшне с любимыми колхозными лошадями. Потом – армия, которая пролетела быстро – меня демобилизовали досрочно как прилежного солдата, для поступления в вуз. И я поступил в Воронежский сельхозинститут, решив стать ветеринаром. После его окончания получил направление в Орловскую область, в Колпну, куда и приехал уже с женой. Вскоре родился наш единственный сын, которого мы назвали в честь Олега Кошевого.
Партлиния
Семь лет я прожил в Колпне. Начинал работать с должности ветврача-эпизоотолога на районной станции по борьбе с болезнями животных. Вскоре меня заметили в местной парторганизации, и пригласили на работу в райком инструктором. Оттуда меня направили в ВПШ – высшую партшколу, которая давала путёвку в большую жизнь.
Что такое инструктор райкома? Не жившим в те годы не понять. И сложно провести параллель этой работы с сегодняшним перечнем профессий. Тогда партия возглавляла государство со всеми вытекающими. Я был инструктором на уровне, которому подчинялись парторги всех организаций в районе. А те, в свою очередь, многое определяли в этих самых организациях, фактически были соруководителями и в колхозах, и в совхозах, и на промпредприятиях, и в школах и т.д.
После окончания ВПШ стал заворгом в Колпнянском районе. Ответственная должность, руководство 70-ю парторганизациями. А мне всего-то 30 лет…
Потом был обком, инструктор. Однажды меня отправили в Болховский район провести проверку деятельности местной парторганизации. Месяц я там жил и работал. Написал всё, как есть. Первый секретарь обкома – тогда им был Фёдор Степанович Мешков – оценил. И буквально через пару месяцев мне предложили должность второго секретаря Залегощенского райкома партии, а потом – и первого. Это был серьёзный карьерный взлёт.
Я старался. Вставал в 6 утра, работал допоздна, в том числе в выходные. Но из-за отсутствия должного опыта, дров, конечно, поначалу наломал… Меня стали упрекать в том, что я подменяю советские и хозяйственные органы, по-нынешнему – исполнительную власть. Это считалось нарушением стиля и методов партийной работы.
И вот я весь такой на взлёте, и вдруг – рр-раз – и меня исключили из партии. Позор. Сейчас-то всё измеряется деньгами, а раньше многое определялось просто совестью, и мораль была в чести.
Взятка
Итак, 1978 год. Был у нас один председатель колхоза. Заслуженный человек, фронтовик, капитан 3-го ранга. И решил он построить 8-квартирный дом для своих работников. Кирпичный. И надо ж такому случиться – я уезжаю в отпуск, а к нему приезжает главный технолог домостроительного комбината и предлагает построить этот дом быстрее и дешевле – не в кирпиче, а панельками. Тот, естественно, не против. Но понимает: надо менять проектно-сметную документацию, и на это нужны деньги. Гость ему говорит: не проблема! И на следующий день приносит 1040 рублей. И все бы ничего, если бы это не была провокация. Оказывается, после разговора главный технолог предприятия пошёл в Управление внутренних дел облисполкома. Там быстро организовали «куклу» и на следующий день выехали прямо на место. Как только деньги были переданы – понятые, задержание, протокол…
Надо понимать: председатель колхоза – это номенклатура обкома, и, по логике, руководство УВД должно было доложить о происшествии в обком. Но этого не случилось. Более того, этот случай не был зарегистрирован, уголовное дело не возбудили. Тем не менее, когда я приехал из отпуска, поступила анонимка, что я покрываю коррупционера. Приехала комиссия из Комитета партийного контроля (КПП) при ЦК КПСС. И… меня исключили из партии – «за сокрытие факта взятки и непринятие мер в соответствии с Уставом КПСС к члену КПСС…». Параллельно КПП привлёк к строгой ответственности по партийной линии замначальника УВД Капустянского и первого зампрокурора Орловской области Тюпина – они будут освобождены от занимаемых должностей. А председателя колхоза вскоре осудят на 8 лет. К слову, он отбыл срок от звонка до звонка. А когда вернулся, селяне вновь избрали его председателем колхоза. Такая вот метаморфоза.
Ну а я… Год был беспартийным. А потом меня восстановили. Не на местном уровне. XXIV съезд партии восстановил!
Нет худа без добра
Но из-за всей этой ситуации я выпал из парторганов. Но мне доверяли. И я стал одним из руководителей объединения по производству говядины, потом – начальником ветотдела этого объединения.
После восстановления в партии направили работать начальником Агропромышленного объединения Орловского района. Потом три года возглавлял инспекцию по заготовкам и контролю за качеством сельхозпродукции. В общем, стал хозяйственником. И оказалось, что это благо – ведь в 1991 году развалился СССР, и КПСС попала под запрет.
Всё летело в тартарары. Весной 1994 года большинство орловских колхозов и совхозов оказалось в критическом положении. Из-за колоссального диспаритета цен на промышленную и сельскохозяйственную продукцию хозяйства оказались без оборотных средств, прекратили работу все специализированные организации, снабжавшие село материально-техническими ресурсами, в том числе региональные Сельхозтехника Сельхозхимия, Орёлагроснаб, Управление хлебопродуктов. Инфляция достигала 200-300 процентов, не было никаких дотаций, всё пытались растащить. Нужны были какие-то нестандартные решения, чтобы сохранить село в принципе. Их предложил тогда глава администрации Орловской области Егор Строев. 4 апреля 1994 года он подписал постановление о создании в порядке эксперимента единой системы государственного и хозяйственного управления АПК с полным циклом: производство, переработка и реализация. И родилась «Орловская нива». С уставным капиталом в 1 млрд рублей.
Механизм её работы можно представить на примере. Вошедшие в агрохолдинг хозяйства выращивали зерно, для обеспечения хлебом населения его мололи на Орловском и Ливенском комбинатах хлебопродуктов, муку передавали хлебопёкам, которые входили в структуру Орёлоблхлеба и Орловского хлебокомбината, и они, реализовав готовую продукцию, возвращали стоимость муки агрохолдингу. На вырученные средства закупались запасные части, ГСМ, удобрения, семена для предприятий, выращивающих зерно. И цикл начинался вновь. Благодаря этому, мы сохранили в регионе систему обеспечения населения продуктами питания, тогда как в стране она рухнула, мы сохранили сельское хозяйство как таковое.
В 2005 году журнал «Бизнес обозрение» писал: «Крепкий многоотраслевой холдинг «Орловская Нива» (объединил порядка 300 хозяйств – ред.), существующий уже 11 лет, с трёхмиллиардным годовым оборотом и 15 тысячами работников, является прекрасным примером того, как можно выгодно хозяйствовать на земле и радовать людей качественными экологически чистыми продуктами…».
В 2007 году журнал «Директорский корпус России» писал: «Реализация холдингом… проектов позволит увеличить объёмы производства свинины в 4 раза, молодняка в 3,5 раза, мяса птицы – в 2 раза против достигнутых в 2006 году, объём валового производства сельхозпродукции увеличится против существующего в 3,5 раза…». Широко шагали!
В целом с участием «Орловской нивы» были восстановлены три свиноводческих комплекса, построена фабрика по производству мяса индейки и бройлера, оборудованная по последнему слову науки и техники, для производства до 11 тыс. тонн мяса птицы в год. По голландской технологии построен молочный комплекс на 1200 коров, укомплектованный поголовьем из Германии, и в первый же год их продуктивность составила более 7147 кг молока на одну корову. «Нива» организовала торговую сеть, которая насчитывала 75 магазинов. Были построены рестораны и кафе, среди которых пивной ресторан «Сударь», молодёжный ночной клуб «Океан грёз», детское кафе «Алёнушка».
«Такими людьми может гордиться Россия!» – восклицал журнал «Бизнес обозрение», поместив портрет Судоргина на свою обложку. – А ещё, благодаря «Орловской ниве», по программе «Славянские корни» было построено более 9470 домов на селе, – говорит Судоргин. – В Кромском, Верховском, Хотынецком районах. Целые новые посёлки появились! Схема напоминала «хлебную»: агрохолдинг давал беспроцентную ссуду от 200 тыс. рублей на строительство (да, тогда столько стоил приличный дом), а люди в течение нескольких лет расплачивались за это зерном, сахаром, мясом, молоком (не накачивая банки процентами за ипотеку). Выдачей бюджетных средств и контролем за их возвратом занимался специально созданный «Нива Фонд».
А питание в школах? Постоянно слышу сегодня: там вместо масла сливочного детей кормили фальсификатом, там – просрочкой. А мы кормили детей и не только их – все бюджетные организации региона – самыми лучшими продуктами при строжайшем контроле!
Я работал честно. Ворочал миллионами. Но миллионером не стал. Построил себе дом под Орлом. И это не дом олигарха и не по программе «Орловские корни» – такой возможностью даже в голову не приходило воспользоваться. Есть машина – вполне устраивает. У меня хорошая пенсия – но не благодаря «Орловской ниве», а потому, что был депутатом облсовета двух созывов – и то через суд добивался её вместе с коллегами по депутатскому корпусу прошлых созывов…
Остановка, уголовка
Кто мог подумать, что всё это с уходом Судоргина исчезнет из собственности области…
Остановила «Орловскую ниву» её продажа в 2010 году хозяину АПК «Юность» (к тому времени Судоргин был уже в отставке, ему исполнился 71 год). Приобрёл он её всего за 14,13 млн рублей, почти даром, хотя рыночная цена агрохолдинга составляла около 3 млрд – только один Ливенский хлебокомбинат тогда стоил порядка 20 млн рублей, молочный комплекс – 520 млн, птицефабрика – 730 млн рублей. Сотни комбайнов, тракторов, грузовых и легковых автомобилей, автокранов, автобусов, самосвалов были оценены в 0 рублей 0 копеек, десять торговых киосков Змиёвского мясокомбината по документам не стоили и одной копейки, 6,2 га земли в Орловском Полесье у озера Центральное оценили меньше рубля за квадратный метр. При этом – парадокс – уголовное дело возбудили не против тогдашнего губернатора Козлова и не против нового хозяина, а против Судоргина. Сначала его обвинили в хищении 560 тыс. рублей. Потом за якобы незаконное получение субсидий появилось ещё 5 уголовных дел, в том числе – по заявлению новых хозяев – о мошенничестве.
3,5 года экс-директор доказывал, что он не верблюд. И доказал – благо сохранил многие документы, которые при новых хозяевах вдруг исчезли. Все подозрения и обвинения были сняты. Правда, никто до сих пор так и не извинился перед Судоргиным. Но в 2015 году тогдашний руководитель Орловского регионального следственного комитента Сергей Сазин был вынужден признать: в 2009 году «Орловская нива» была рентабельным государственным предприятием. И это несмотря на кризис 2008 года, обрушивший экономику страны!
К слову, в 2014 году Козлова на посту губернатора сменил Потомский. И по иронии судьбы теперь уже новый хозяин агрохолдинга оказался под подозрением…
Печально я гляжу…
Сегодня «Орловская нива» ушла в небытие. Разве что маркировка на некоторых мясных изделиях ещё присутствует.
– Сегодня у нас нет яиц. Мне об этом странно слушать. Мы же построили предприятие во Мценске по производству племенного яйца на 10 млн штук. Куда делась Знаменская птицефабрика по производству мяса птицы, Орловская фабрика по производству яйца, эффективно работающая и полностью обеспечивающая всё население региона? Всё растащили, разломали, всё заросло бурьяном. Грустно на всё это смотреть.
Меня часто критиковали за то, что я как партруководитель подменял советские и хозяйственные кадры. А жизнь показала, что именно партия и была тем становым хребтом, на котором всё держалось. Разогнали её – и всё развалилось. Дело не в коммунистах как таковых. Просто главным назвали деньги. А время показало, что это не тот хребет, на котором можно строить.
А вот семья меня радует. С женой Маргаритой Ивановной мы вместе уже 60 лет. Наш единственный сын Олег – доктор наук, профессор НИИ Государственного университета управления. Внук Роман – кандидат экономических наук, айтишник, у него своё предприятие в Орле. А ещё он альпинист, в прошлом году покорил Эверест. И 10-летняя внучка Василиса радует. Например, своим знанием английского, на котором говорит, как на русском, благодаря маме Ларисе – преподавателю английского; сейчас учит китайский. Так что «фронта», за исключением уборки двора от снега и наледи, у меня уже нет, но тыл – дай, Бог, каждому.
Наверное, это Господь меня так одарил за всё то, чем был обделён в детстве. Так что своё 85-летие я встречаю в радости.
Справочно:
Анатолий Судоргин награждён орденом «Знак Почёта», золотой медалью Министерства сельского хозяйства «За вклад в развитие агропромышленного комплекса России», имеет звание «Заслуженный работник сельского хозяйства РФ», «Заслуженный предприниматель», «Заслуженный руководитель России», лауреат премии Петра Столыпина.
Имеет церковные награды. В 2004 году он на собственные средства построил церковь на своей малой родине – Тамбовщине.
В 2000 году по инициативе Анатолия Судоргина и его односельчанина Сергея Сюсюкина был открыт мемориальный комплекс в Козьмодемьяновке – здесь установили гранитные плиты с именами всех 287 односельчан, погибших и пропавших без вести в годы Второй мировой войны.
Беседовал Евгений Кузнецов