Режиссер из Томска Миша Семичев о новом Шурике, кино и сомнениях

ТОМСК, 20 дек – РИА Томск, Валентина Анкудинова. Новогодняя комедия "Невероятные приключения Шурика" вышла в кинопрокат. А 31 декабря особую версию ленты зрители смогут увидеть в эфире канала ТНТ. Томич и режиссер картины Миша Семичев рассказал РИА Томск о замысле проекта, работе с культовым наследием и курьезных моментах, произошедших на съемочной площадке.Комедии по мотивам легендарных советских фильмов выходят на ТНТ последние несколько лет. В 2022 году выпустили "СамоИронию судьбы!", в 2023-м – "Иван Васильевич меняет все", а в 2024-м – "Небриллиантовую руку". За режиссуру картин отвечают томич Миша Семичев и Роман Ким.Не ремейк, а фанфик: о классике и собственной киновселенной– Вы томич. Как вы сегодня ощущаете Томск?– Я несколько раз ловил себя на мысли, что в детстве Томск ощущается каким-то невероятно бесконечным. Ты этого не понимаешь, пока не пройдешь его пешком целиком и не осознаешь, что у города есть конец.Но ощущение большого города у меня осталось. И мне всегда приятно, когда люди возвращаются, приезжают и хорошо говорят о Томске. Потому что у нас действительно хороший город.– "Невероятные приключения Шурика" – смелое переосмысление культовой классики. Что было самым сложным в работе с таким наследием?– Самое сложное – донести до зрителя, что именно мы делаем. Большинство воспринимает это как ремейк: берут знакомый сюжет, известный фильм и просто переснимают его.У нас другая задача. Я бы назвал это фанфиком. Фильмы, которые мы используем, – это основа, телевизионная необходимость. Проект выходит в новогоднем телеэфире, и порог входа должен быть максимально низким: человек включает телевизор и сразу понимает, что происходит, какой сюжет, кто герои.А вот шутки, ирония, пародии – они не про легендарные фильмы. Они о нас сегодняшних: о современной реальности, о медийных людях, которые в этом году были на виду. Мы смеемся над собой, а не над классикой.– Зрители часто указывают на несоответствие эпохе: телефоны, костюмы, детали…– Потому что это наша вселенная. Мы не реконструируем Советский Союз.У нас может быть 50-летний студент – потому что у нас есть 50-летние студенты. У нас могут быть костюмы и предметы, которых тогда не существовало. Мы каждый раз намекаем: это придуманный мир, альтернативная реальность, основанная на том, что мы любим. Но судя по комментариям, нужно писать дисклеймер перед фильмом (улыбается)."Хочется больше выбора": о новогоднем кино и состоянии индустрии– Новый фильм – это новогодняя комедия. Как вообще создается новогоднее кино? Какие здесь главные "ингредиенты"?– В первую очередь, формат. Это телевизор. В Новый год его смотрят в разных обстоятельствах: кто-то готовит, кто-то ест, кто-то отвлекается. Поэтому важен темпоритм – события должны развиваться быстро, картинка часто меняться.Вторая составляющая – участники. Помимо профессиональных актеров, у нас много медийных людей. Это подчеркивает телевизионный формат: камео, небольшие роли, сюжетные линии, завязанные на актуальную повестку.Ну и, конечно, юмор. В Новый год хочется отключиться, расслабиться, посмеяться, вспомнить прошедший год. Мы специально закладываем отсылки, чтобы зритель узнавал: "Да, и это было, и это тоже".И для меня очень важна идея семейного просмотра. Мы считаем, что наша аудитория – от семи до 70 лет. Кто-то поймет одни шутки, кто-то другие. Кто-то, возможно, даже поругается. Но если все смотрят вместе – значит, это работает.– Сейчас российское кино переживает непростые, но интересные времена. Как вы оцениваете состояние индустрии?– Мы живем в очень интересное время. Так уж вышло, что все обстоятельства сильно отразились на кинорынке, и российского кино стало больше. Такое количество двигает индустрию, потому что до этого она находилась в каком-то подвешенном состоянии.Сейчас все активизировались. Все поняли, что есть площадка, и если ты ее не используешь, это делает кто-то другой.При этом меня не очень вдохновляет тенденция безоговорочного ухода в сказки. Я не против этого жанра, он классный. Но мы постепенно приходим к ситуации, когда у зрителя почти не остается выбора. Хочется большего разнообразия.Я очень жду Ренессанс после этого сказочного периода. Думаю, еще пару лет эта волна продлится, а дальше начнется что-то новое. Нам бы хотелось войти в ту струю, которая, возможно, еще даже не начала бить."Это отдельное приключение": съемки, курьезы и путь в профессию– Это не первый ваш проект. Что вы учли из предыдущего опыта?– Мы сильно поменялись производственно. Раньше у нас бывало семь съемочных дней подряд по 16–17 часов. Мы буквально не уезжали с площадки: поспали пару часов и снова снимать. Это из-за огромного количества звезд, которых очень сложно собрать по графику.В этом году мы выстроили сюжетную систему так, чтобы можно было разделять линии и не наслаивать их ни производственно, ни творчески.– Масштаб проекта вырос?– Да. Если считать всех – артистов, музыкантов, участников групп, у нас больше 70 медийных звезд.– Актерам не страшно играть легендарных персонажей?– Конечно, страшно. Потому что невозможно переиграть невозможное.В советских фильмах актеры создали своих персонажей на нереальном уровне. Поэтому мы не копируем. Актеры передают свое ощущение персонажа, стараются сохранить что-то от прототипа и добавить свое.Мы часто делаем много дублей, чтобы не скатиться в кривляние и чистую пародию. Например, в этом году мне очень нравится работа Андрея Гайдуляна – за очень короткое экранное время ему нужно было показать персонажа в разных состояниях.– На паблик-токе вы рассказывали много историй со съемок. Были особенно экстремальные моменты?– Да, у нас каждый проект – это отдельное приключение. Например, сцена с Тимуром Батрутдиновым в горной реке. Конец сентября, солнце уже зашло, вода ледяная. Мы понимали, что дубль будет один. Он зашел в воду, ждал команду "мотор", и по его лицу было видно абсолютно все. Это был единственный дубль, и он получился.Тимур – вообще наш талисман. Он невероятно самоироничный и почти всегда делает все трюки сам. Был момент с эффектом "дымящейся" руки – он получил небольшой химический ожог, но сказал: "Нормально, идем дальше".– Приходилось ли буквально выкручиваться технически?– Постоянно. Например, Оля Картункова по сюжету должна была подъехать на машине, но выяснилось, что она не просто не умеет водить, но и побаивается этого. Мы сделали систему тросов: один тянет машину, другой тормозит. В кадре она просто сидит за рулем, а потом выходит.– При таком темпе не возникает вопроса: "А зачем мне вообще все это?"– Конечно, возникает. Особенно когда у тебя 16-й час смены, холод, усталость, и понимаешь, что завтра все повторится. Но в какой-то момент ловишь себя на мысли, что другого варианта просто нет. Ты либо завтра снимешь, либо все труды сотни людей просто сгорят.– А в какой момент вы понимаете, что все это было не зря?– Обычно не на премьере, а в маленькие моменты: когда смотришь готовую сцену и понимаешь, что она работает; когда актер точно попадает в интонацию; когда зрители пишут, что смотрят это всей семьей и для них это стало традицией.– И последний вопрос. Что бы вы сказали молодому человеку из Томска, который хочет снимать кино, но сомневается?– Сомневаться не надо. Если вы не можете прожить ни дня без мысли "я хочу это делать", если у вас не получается, а вы все равно продолжаете – значит, это ваш путь. Кинематограф сильно романтизирован, но, если вы действительно без этого не можете, нужно просто идти дальше и не сомневаться